Чима да Конельяно. "Оплакивание Христа с монахом-кармелитом" (1510-12, ГМИИ)

(Опыт формального анализа)

Происхождение картины 

Впервые эта картина упоминается как работа художника из Конельяно в трудах Боскини (1664), о том, что она помещена в зале собраний венецианского монастыря кармелитов Деи Кармини упоминал Дзанетти (1771)[1]. После падения Венецианской республики, за которым последовали распродажа церковного имущества и расформирование монастырей, картина была признана представляющей незначительную ценность и не заслуживающей консервации в хранилище наполеоновской академии в Брере или Венеции[2]. В 1779 г. ее продали французскому торговцу Жиральдону, который, однако вскоре перепродал ее графу Павлу Строганову, вывезшему картину в Санкт-Петербург. С тех пор она хранилась в частном собрании, пока в 1912 году наследники семейства Строгановых не передали картину в дар Эрмитажу. По неизвестной причине примерно в 1870-х она была перенесена с деревянной основы на холст императорским реставратором Табуразовым [Tabourazoff][3]. В 1930 г. картину передали в ГМИИ им. А. С. Пушкина в Москве.

Чима Да Конельяно. Оплакивание Христа с монахом-кармелитом (1510-12)

Совы нежные

Я на чердаке лежу у себя на дому. Мне скучно до зарезу Бог знает почему. Вдруг слышу за собою совы нежные "Уй-уй" - У меня на душе стало веселее, А-лай-лай-лай, стало веселее. Я по дороге иду к другу-разбойнику, Мне тоскливо одному в незнакомом краю. Вдруг слышу за собою совы нежные "Уй-уй" - У меня на душе стало веселее, А-лай-лай-лай, стало веселее. Я на веревке вишу, ногами болтаю, Мне очень бы хотелось побольше воздуху. Вдруг слышу за собою совы нежные "Уй-уй" - У меня на душе стало веселее, А-лай-лай-лай стало веселее. Я в большом котле киплю у черта на пиру, "Мне плакать уж ни к чему", - лезет мне в голову Вдруг слышу за собою совы нежные "Уй-уй" - У меня на душе стало веселее, А-лай-лай-лай стало веселее. Я на чердаке лежу у себя на дому. Мне скучно до зарезу Бог знает почему. Вдруг слышу за собою совы нежные "Уй-уй" - "Cпоем вместе, е-ла-ла-лай-ла-лай, ла-лай-лай-лай" - Говорю я сове.

Подробнее о песне

Новое вино в старые мехи

Между петровскими временами и тем, что было после Петра, — разница огромная. Московская Русь и Русь петроградская или империя Россия — это действительно сущностно разные государственные устройства. Цари и большевики опять же… Вроде бы что тут общего? Меняется абсолютно все. И, тем не менее, самодержавный характер власти моносубъекта воспроизводится во всех случаях — раз за разом.

Ю. Н. Афанасьев 

 * * *

"Se vogliamo che tutto rimanga come è, bisogna che tutto cambi".

"Если мы хотим, чтобы все осталось по-прежнему, нужно, чтобы все изменилось."

Цитата из "Леопарда" Висконти. Стратагема на все времена.

via

Суть живописи

Сенека Старший рассказывает (Контроверсии, X, 5), что, когда Филипп выставил на продажу захваченных в бою олинфийцев, Паррасий из Эфеса, афинский живописец (pictor atheniensis), купил одного из них, старика, и велел подвергнуть его пытке, дабы тот послужил ему моделью (ad exemplar) для картины «Пригвожденный Прометей», которую граждане Афин заказали ему для храма богини Афины.

— Parum, inquit, tristis est (Он недостаточно печален)! — изрек Паррасий, глядя на пленника, стоящего в центре мастерской. Живописец позвал раба и велел жестоко мучить старика, чтобы заставить сильнее страдать.

Рабы начали истязать старика. Присутствующие пожалели несчастного.

— Emi (Я его купил)! — возразил художник.

Сейсмография сердца

"Гроза, озабоченная совершенством кривой, которую вычерчивают регистрирующие ее приборы".

 Ж. Кокто об И. Ф. Стравинском

Кафка показал анкету с вопросами о литературе, которую проводил, кажется, Отто Пик для воскресного литературного журнала. Ткнув пальцем в вопрос "Что Вы можете сказать о своих будущих литературных планах?", он улыбнулся: - Это глупо. На это нельзя ответить. Разве можно предсказать, как будет биться сердце в ближайшее время? Перо ведь только сейсмографический грифель сердца. Им можно регистрировать землетрясения, но не предсказывать их.

 Из диалогов Ф. Кафки с Г. Яноухом

"Язык трибуна с сердцем лани" - писал Анненский в стихотворной надписи к своему портрету... Внутренний ориентир у него имелся, "сердце лани", полное страха перед жизнью, не выдумано: он был смолоду больной, всегда под угрозой разрыва сердца, неврастеник с осязательными галлюцинациями.  

М. Гаспаров об Ин. Анненском

Псы и розы

...Рассмотрим один их примеров Горовица — розу. Человек воспринимает розу как совокупность ее знакомых, прекрасных очертаний, яркого, красивого цвета и тонкого аромата. Это и есть определение розы. А для собаки? Для собаки у розы нет ничего общего с красотой — цвет неразборчив, запах ни о чем не говорит. Единственное, что интересует собаку, связано с другим важным запахом: только обонятельная метка другой собаки имеет значение — и тогда роза для собаки оживает... Вероятно, собаки привержены учению Аристотеля, но с поправкой на их собственную собачью телеологию.

Отсюда

Моя любовь — осенний небосвод

Моя любовь — осенний небосвод
Над радостью отпразднованной пира.
Гляди: в краях глубокого потира
Закатных зорь смесился желтый мед
И тусклый мак, что в пажитях эфира
Расцвел луной. 
И благость темных вод
Творит вино божественных свобод
Причастием на повечерьи мира...
....................................................................
....................................................................
....................................................................
....................................................................
....................................................................
....................................................................

Вяч. Иванов